Page 3 - Одна Книга

— А сколько дашь. Садись, я как раз туда… — симпатичный молодой мужик.
Блядь! Я ж думал, ты первым будешь.
Молча ехали, угрюмость на меня навалилась.
— Я сейчас на Соловьиный, а тебе куда?
Смотрю на него: где ж вы, такие добрые бомбилы, были, когда метро и
аэропорт взрывали? И вспоминаю, были, помогали людям не за деньги с 200%
наценкой, не за деньги вообще. И друзья мои среди них были. И плевались в
сторону черножопых бессердечных мразей.
— У Ханоя останови, пожалуйста.
Ну вот, и он. Литовский, дом 17. Огромным парусом раскинулся типовой
домище.
Подъезд, лифт, квартира, звонок. Лёша открыл. Радостный чего-то. Я было
начал:
— Лёш, давай, закроем тему раз и навсегда…
— Закроем, привет! Проходи скорей! — за рукав втянул меня в какой-то
сладкий полумрак. Не то чтобы темновато, а словно свечи кругом, как в церкви,
такое впечатление.
— Я же говорил тебе, он выдюжит, — захлёбывается Лёха, ничего он мне не
говорил.
— Разговаривал с ним сегодня! Врачи обещают, скоро можно домой.
Ах, да! У него же отец в коме семь месяцев провалялся. Выкарабкался,
значит. Молодец. Я помню, всегда был крепкий такой старик, размеренный,
непоколебимый. Если б не та авария… Но молодец, Фёдорыч, с возвращением
тебя.
Алёнка, жена Лёхина чай на стол поставила. Нет, спасибо, правда, не могу:
— Я пойду, Лёш. Тороплюсь очень.
Вышел из подъезда, присел на ступеньки, закурил. Прямо передо мной
«Кошкин дом». Его так за то прозвали, что он типа в бабскую общагу
превращён. Лимита женского пола его оккупировала. А кто ж в Москве без
лимитских корней-то остался, думаю.
Я, например! Да, нет, не смогу. Дикость какая-то.
Взял бутылку пива в ларьке. Универсам, напротив пруд — благодать.
— Слышь мужик? — я выхватил револьвер, рывком обернулся. Бородатое
чучело переводит испуганный взгляд с моих глаз на зрачок смертоносной
машинки.
— Я мелочишку хотел спросить. Не будет, нет?
Револьвер в руке живёт уже собственной жизнью.
— Ну, нет, так нет…
Выстрел. Клянусь, это он сам. Я не хотел. Но вытащил?
Оттащил труп бедолаги поближе к воде, спрятал в кустах. Ну вот, счёт
открыт, пять осталось. Прости меня, дядя.
— Чего ж так п-пугаешь-то? — я несвойственно мне заикаться начал.
— А-а-а, сука-а! — зашвырнул бутылку как можно дальше. Редкое пиво долетит
до середины пруда.